Автор: Мело
Фандом: Gintama
Персонажи: Джои (Гинтоки, Кацура, Такасуги, Сакамото), Йошида Шоё
Жанры: Джен, hurt
Рейтинг: G
Размер: мини
Статус: завершен
Размещение: только с разрешения автора
От автора: Лежит с февраля. Наверное, тонны ванили, ООСа и прочей неправды. А автор всё равно верит.
Во время написания звучал саундтрек Kamagata Eiichi – Jinsei wa Belt Conveyor no Youni Nagareru.
читать дальшеНикто из нас не промолвил ни слова, когда прибежавший из деревни мальчишка, задыхаясь, со страхом в глазах прошептал о грядущей войне. Никто из нас не промолвил ни слова, когда ветер перемен, пахнущий вишней, лёгким дуновением разбудил спящий в наших сердцах долг. Никто из нас не промолвил ни слова, когда каждый посмотрел на одинокий алтарь, хранивший сенсея, и с почтением ему поклонился.
Времени оставалось мало. Безрассудно мало, и мы всем сердцем это понимали. Я видел, каким серьёзным стал Гинтоки и каким возбуждённым – Такасуги. Дни и ночи они без устали сходились в бесконечных коротких поединках, чтобы в очередной раз сразиться и остаться ни с чем, кроме царапин и учащенного дыхания. Слишком сильные, слишком похожие, слишком самураи. Я видел, но не останавливал, лишь собирал в сумку повязки и лечебные травы – вскоре цветы на широком поле войны сразу покраснеют от крови из их ран, и никто, кроме меня, не сможет и не догадается помочь.
Мы покинули неуютное после того злосчастного пожара додзё, даже не оглянувшись. Спокойно-снежный Гинтоки, лживо-фиалковый Такасуги, терпко-оливковый я. Над нами плыло ещё чистое небо, а я уже слышал приторно-металлический запах общей крови и чувствовал на коже предательское покалывание тысячи иголок испуга. И только безмятежность Сакаты могла ненадолго меня утешить и обнадежить, что всё закончится хорошо. Что через пару лет мы будем сидеть в лунном свете, пить саке и не вспоминать о последнем бое.
За день до войны мы встретились с радостно-лазурным Сакамото Тацумой. Такасуги отнёсся к нему скептически, Гинтоки – неоднозначно, а я оказался очарован. Кучерявый, улыбчивый, словом, настоящий – казалось, он идёт не на войну, где легко может умереть от руки врага, а на встречу со старым товарищем, где совершенно очевидно напьётся до яркого румянца на щёках. Во время долгих разговоров с ним я забывал о противных мурашках на спине и острых иголках в коже, Такасуги и Гинтоки – наверное, тоже.
Последняя ночь была ясной. Серебряные шляпки звёзд порой сыпались вниз, от нашего костра шёл дымок, пахнущий мятой – постарался всё тот же Сакамото. Разговора почти не было, только Гинтоки иногда жаловался, что до утра ещё так далеко, да Такасуги просил тишины, прислонившись спиной к дереву. Оглядываясь назад, я понимаю, что для него, Такасуги, война в тот момент уже приобрела иной характер. Он рвался туда не ради нации, не ради компании и не ради мира – ради одной только мести за Шоё-сенсея. Странно, что я не догадался об этом сразу.
Когда-то Шоё-сенсей сказал нам – в мире нет ничего, что невозможно забыть. Говорил, что всемогущее время способно залечить каждую рану, и неважно, душевная она или физическая. И Шинске – прямо тогда, при мне и спящем Гинтоки, – произнес, что никогда не забудет свою любовь к сенсею, как бы оно, время, не старалось. На что Йошида Шоё только улыбнулся, прикрывшись рукавом кимоно, и через минуту ответил, что именно любовь является исключением из всех правил. Абсолютно из всех существующих правил, и он счастлив, что Такасуги её познал. Однако Шинске был серьёзен как никогда – и в ту минуту я чётко осознал, какими же крепкими путами мы все связаны. Мы трое – и наш сенсей.
Незаметно наступило утро. Ещё тлели угли в готовом погаснуть костре, ещё дремал Гинтоки, ещё не грянул гром. Затишье нервировало меня, но Сакамото положил свою руку мне на плечо и уверил, что он, пока не увидит звезды под ногами, просто не позволит себе умереть. Со смешинкой в голосе Тацума рассказал о своих желаниях, о том, как сильно хочет поймать падающую комету за хвост и на большом корабле пролететь через всю галактику.
«А у тебя есть мечта, Кацура?»
В тот момент я впервые за много дней позволил себе улыбнуться. Простая истина, полная света, дошла до моего сердца, и я поднялся, услышав долгожданный призыв Гинтоки выступать. Мы приближались к полю боя – четыре самурая, рождённых для битвы и чести, и я, один из них, больше не думал о страхе. Окрыленного меня вело небо, вел вперед человек, захотевший покорить это самое небо.
Я обязан выжить, чтобы после подарить себе мечту.