Спи, Берт

[izumelo]

Название: Спи, Берт
Автор: Мело
Фандом: Shingeki no Kyojin
Персонажи: Райнер/Бертольд
Жанры: Слэш, Драма, Hurt/comfort, ER (Established Relationship)
Рейтинг: PG
Размер: драббл
Статус: завершен
Размещение: только с разрешения автора
От автора: Возможно, это покажется наивным. Неправильным. Да и вообще неправдой во всех инстанциях - но я верю.
Вдохновил арт - cs305300.vk.me/v305300584/5615/S36DsgckHMQ.jpg
Звучала песня Poets of the Fall - Carnival of Rust

– Почему ты здесь сидишь?

Райнер смотрел на друга детства, который сидел в углу постели и обнимал подушку, уткнувшись в неё лицом. Возможно, он всего лишь устал, а может быть, это просто была одна из тех странных поз, в которых Бертхольду было удобно.

– Нет настроения.

В корпусе уже давно наступил вечер. Из столовой доносился смех Конни, возмущения Саши, ворчание Жана… Райнера так и тянуло обратно, в компанию, но в то же время он не мог сдвинуться с места. Взгляд его скользил по острым коленям, сутулым плечам, чёрной макушке самого родного ему человека.

– Что случилось?

Бертхольд поднял голову. Щеки его блестели – то ли от пота, то ли от слёз, точно Браун понять не мог. Со вздохом притворив дверь, он сделал пару шагов и сел рядом. Протянув руку, едва коснулся обветренных шероховатых губ пальцем, посмотрел в глаза.

– Отвечай. Не молчи, ведь я знаю, что тебе хочется со мной поговорить.

Отрицательный кивок. Райнера всё начало раздражать: отведенный в сторону взгляд, сжатые ладони, влажное лицо – когда Гувер так себя ведет, Браун чувствует себя виноватым. А чувство вины – отвратительное чувство, особенно, если ты не сделал ничего, за что можно было бы укорить.

– Мне… Мне просто немного грустно, вот и всё.

В детстве, когда Бертхольду было именно грустно, Райнер молча сидел рядом с ним и держал за руку. Полчаса, час, два – неважно. Тогда успокаивающая тишина помогала обоим, а сейчас она давила на них мрачностью. Мрачностью и… недоверием.

– Я тебя чем-то обидел? Берт, скажи мне, что тебя беспокоит, иначе я уйду.

Гувер скорее машинально, чем осознанно, вцепился в рукав куртки Брауна, когда тот хотел подняться. Спустя какие-то секунды пальцы разжались, Бертхольд же задрожал – и уловить эту дрожь мог только он, Райнер.

– Я не хочу делить тебя с ними.

– Что?

– Какое из этих слов тебе не понятно?

Болезненно захотелось сдаться. Вид Бертхольда – потерянного, одинокого, в какой-то мере беззащитного, – всегда делал Райнера слабым. Хотелось бросить всё, всех и просто исчезнуть, конечно же, держа за руку молчаливого, замкнутого в себе друга. Браун не раз спрашивал его, почему бы не общаться и не доверять другим, но каждый раз получал один и тот же ответ.

– Берт, давай поговорим…

– О чём? Я знаю, что поступаю эгоистично. Я знаю, что ты не принадлежишь только мне, да и не вещь ты, чтобы принадлежать... Однако я не хочу остаться один, Райнер, а тебя у меня забирают, уводят... Другие уводят….

Договорить Гувер не успел. От Брауна пахло хлебом, от него веяло теплом, уютом, заботой – и губы его были мягкими, совсем не сухими. Райнер целовал нежно, а ладонью ласково гладил волосы так, как если бы Бертхольд вновь был маленьким мальчиком из прошлого.

– … и я не просил меня целовать. Это не утешение.

– Это и не должно было быть утешением, Берт.

Снаружи был шум. Курсанты веселились, наслаждались пока безоблачной жизнью, а в темноте комнаты Райнер, как в детстве, держал Бертхольда за руку, спиной прислонившись к прохладной стене. И последний, успокоившись, засыпал.

– Спи, Берт. Я не уйду.

– А почему?

Браун часто говорил глупости ради глупого Гувера.

– Зачем мне они, когда у меня уже есть ты?

И он будет их говорить, пока они рядом.