Конец и начало

[izumelo]

Название: Конец и начало
Автор: IzushkBazaltovich
Бета: maybe illusion
Фэндом: Shingeki no Kyojin
Рейтинг: PG-13
Персонажи: Армин Арлерт, Бертольд Гувер, Жан Кирштайн, Райнер Браун
Пейёринг: Жан/Армин, Райнер/Бертольд
Жанры: Даркфик, POV, AU
Предупреждения: Смерть персонажа
Размер: Мини
Статус: Завершён
Размещение: Запрещаю.
Описание: Последняя стена. Сина — ловушка и убежище — её опустевшее, разгромленное нутро охраняло нас.

Тогда было холодное и ненавистное всем время. Мы отчаянно цеплялись за жизнь, хотя и мнимо существовали между холодных стен. В ожидании ожидая, нестерпимо хватаясь за иллюзорную надежду спасения.

Последняя стена. Сина — ловушка и убежище — её опустевшее, разгромленное нутро охраняло нас. Скрывая от внешнего врага, она породила внутреннего. Мор разгневанной волной поглотил большую часть оставшихся в живых людей. Вместо пасти титана их ждала ужасающая агония, которая для каждого длилась три-четыре дня.

Я не видел Микасу больше недели. Скорее всего, эпидемия настигла и её. Со мной остался лишь Жан, две девочки семи лет — бледнолицые и практически ослепшие от слёз сёстры, и старуха.

Мне казалось, что мор, помимо людских жизней, забирает с собой и эмоции. Сочувствие и страх совершенно бесследно и безвозвратно пропали. А надежда практически угасла. Иногда я планировал нашу смерть. И всегда ставил на то, что первой уйдёт старуха. Или кто-то из девочек. Самые слабые и чудом выжившие — они должны были умереть следующими. Или я. Хилый, физически неодарённый солдат. Только вот мор любит удивлять, быть внезапным, непредсказуемым. Он забрал Жана. На него я не ставил. Не хотел ставить. Долго, мучительно долго мор высасывал из него жизнь. Три дня. Четыре. Пять. Только к концу шестого дня Жан наконец ушёл.

Никогда ещё огонь так сильно не обжигал замёрзших, изголодавшихся по солнцу людей. И никогда ещё я так сильно не желал стать следующим в списке Смерти. Теряя товарищей, я думал, что в этом есть какой-то смысл, теряя друзей — я начал сомневаться, и когда уже я потерял Жана — мне самому захотелось затеряться во тьме. И это желание охватывало сильнее какой-то зыбкой веры в смысл. Несуществующий смысл.

Теперь я ставил на себя. Потом на девочек, и только в конце на старуху. Слишком ветхая, видевшая разгром Марии и Розы, она оказалась крепче всех нас. И я задавался вопросом: как в ней ещё теплилось желание жить?

Иногда я думал, что вера может стать спасеньем. Но каждый раз вспоминал, как во время молитв фанатики погибли. Даже стены церкви не смогли их защитить. И тем более не смогли защитить от разрушения Марии. Но даже настолько показательное унижение и уничтожение святынь каким-то магическим способом не разубедило людей, и они стали веровать в неуязвимость Розы и Сина с ещё большей силой. Они все ослепли вторично.

Я бы тоже ослеп, однако разум мне не позволил. И тем не менее, и разум, и сердце не покидала надежда встретить после смерти Жана. Увидеть Микасу, Конни, Сашу, всех. Все почти мертвы, все, трудно даже вспомнить имена.

Казалось, что конец уже настал, только вот никто из нас не спешил умирать. Ни я, ни девочки, ни тем более старуха. Её стойкость и желание жить поражали и бесили. Я замечал, как иногда она молилась Сине. Сине, которая хоть и охраняла нас, но позволила эпидемии забрать людей. Забрать наших родных и друзей. Забрать любимых. Еды и воды почти не оставалось. Мор будто исчез, скрылся за Синой, только зачем? За Синой не было людей, лишь титаны. И земли, что когда-то принадлежали нам. И где-то там, вдалеке, точно бушевавшее море. Много воды, соприкасающейся с горизонтом.

Мы ждали.

И ожидание дало свои плоды. Свои самые горькие плоды.

Рано утром, когда первый за всё это безграничное жестокое время солнечный луч пробился сквозь тугие клубы облаков, Сину поразил сильнейший удар. Стена загремела, завыла от боли и покрылась трещинами. Старуха сложила сухие, морщинистые руки в молитве и прикрыла в блаженном спокойствии глаза. Она верила в стену. Когда пробился второй луч солнца, с ним обрушился следующий удар. Старуха вздрогнула и удивлённо взглянула на меня. Неверующими, немигающими глазами, она как будто хотела услышать, что всё это шутка или страшный сон. Она и представить не могла, что Сина готова предать нас. Хотя, позволив мору вторгнуться в наши дома, она уже это сделала.

Девочки сжались в серые комочки. Старуха выдохнула. Последующие удары сотрясали её душу, и глаза норовили выкатиться из глазниц. Девочки плакали остатками слёз, потому как знали, что это конец.

Я спешил ближе к стене.

Они тонули в солнечных лучах. Райнер и Бертольд, которых я не видел очень давно, будто поглощённые и обвитые полосами небесного светила, возникли передо мной. Казалось, что, разрушив Сину, они построили новый мир. Мир, сотканный из пустоты, мир, который принадлежал лишь им. Со всеми полями, морями, водами, ветрами, горами — новый свет станет пристанищем для них двоих. И, от края до края наполнив свой дом солнцем, они смогут обрести покой, к которому так долго стремились.

Им оставалось удалить последнюю помеху. Помеху, которая надеялась на загробную жизнь. Ведь если её не будет, тогда желание покинуть этот мир так быстро будет нелепым. И долгожданной, волнующей встречи не состоится.

Я почти не существовал, ощущая лишь рукоять ножа в руке. И больше не слышал плача разволновавшейся старухи.

Райнер и Бертольд утонули в солнечных лучах.

Титаны наступали.

Вход был открыт.

Сина пала.