Две души живут во мне, И обе не в ладах друг с другом.
Название: Пленник
Автор: IzushkBazaltovich
Бета: maybe illusion
Фэндом: Merlin
Персонажи: Сенред/Мерлин, Артур, Гвен
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Ангст, PWP
Предупреждения: OOC, Изнасилование
Размер: Мини
Статус: Завершён
Посвящение: Фанам, чо.
Размещение: Запрещаю.
От автора: В общем, автор мерлинулся конкретно. Особенно после разговора о пейрингах, а после того, как автор узнал, что его друг не отказался бы от такого пейринга - автор задумался.
А вообще, мне просто жутко нравится Мерлин. Согласитесь, что это один из редких актёров, которые реально везде и всегда идут на роль пассива. Притом пассива, которого хочется терзать самыми изощрёнными способами... Да, моя фантазия меня погубит.
А ещё, я долго думала, хочу ли я многоглавку из этого сделать или нет, так как мне ещё жутко нравится пара Гвейн/Мерлин, и Ланселот/Мерлин. Просто не могу не заметить этих моментов, когда смотрю фильм. Чёрт, я запуталась .-.
Глава 4После трудных и мучительных тренировок с рыцарями Артур решает пойти в таверну. Желание скрыться от отца намного сильнее, чем долг принца. Ещё и настоятельные речи Утера насчёт новых, хороших слуг, которые точно обеспечат максимальное удобство будущего короля — просто выводили из себя. А ведь Артур не хотел никаких новых слуг — ему было удобно и с Мерлином. Не просто удобно, а уютно, тепло, весело, счастливо, иногда и жарко… Необъяснимое сладкое чувство томилось внутри. Это была не влюблённость, не похоть. Что-то большее, сильное, что успокаивало, давало уверенность в битвах, укрепляло дух, рождая в нём, будущем короле, героя. Просто Мерлин, глупый мальчишка Мерлин был для Артура всем и одновременно никем. И юный Пендрагон осознавал это, почти что принимал, старательно выпутываясь из вбитых в него с детства понятий морали и долга.
— Сир! Сир! — рыцарь Леон стремительно нёсся к Артуру по узкой и шумной дороге, где скучала толпа зевак и мелких торговцев.
Догнав принца у входа в таверну, рыцарь отдышался, рукой отвел копну кудрявых рыжеватых волос со лба, облизнул пересохшие губы. Его лицо было серьёзным и напряжённым. Артур отпрянул от массивной деревянной двери, ощущая, как сердце замирает в жгучей тоске.
— Слушаю.
— Мы поймали работорговца. Он знает, где Мерлин.
На мгновенье Артуру кажется, будто он готов расплакаться. В глазах больно щиплет — принц терпит и, переходя почти на бег, направляется в замок. В голове настоящая хлябь — ничего уже нет, ничего не существует, одна лишь надежда несёт его вперёд.
— Он в темнице, в комнате для допросов, — Леон всё это время следует за ним, и не успевают рыцари добраться до замка, как он быстрее Артура направляется в допросную; слышен его голос, звон ключей и скрип двери.
Широкоплечий и невысокий мужчина в изношенных одеждах сидит за столом, опустив голову на грудь. Лысый, с ожогом на голове, он сипло дышит. Услышав скрип полов, работорговец издаёт непонятный звук, но поднимает голову, смотрит вначале на принца, а потом и на сира Леона.
— Неужто знать ворует друг у друга наложниц? — заключённый гадко рассмеялся, брызжа слюной.
— О чём он? — у Артура расширяются ноздри, в глазах темнеет, злость бушует в нём, заставляя тяжело дышать и стискивать кулаки.
— Оооо… — протягивает работорговец, — как же всё запущено, — странно хихикая, он подносит руки в кандалах к носу, пытается почесать кончик.
— Расскажи всё, что знаешь о Мерлине, — приказывает сир Леон, опираясь руками на стол.
— Ох, Мерлин — просто прекрасный юноша, настолько прекрасный, что мои милые цветочки получили отказ! Мальчишка прекраснее всех их вместе взятых! — заключённый закашлялся и продолжил: — Я, как всегда, собрав прекраснейший во всех пяти королевствах товар, направился к Сенреду. Но, оглядев всех моих девушек, он приказал принести какого-то мальчишку, его звали Мерлин. — Заметив убийственный взгляд принца, мужчина начал говорить серьёзнее. — Он был в ошейнике и цепях, в одной рубахе. Худой и бледный, вроде неприглядный, но что-то в нём есть. Сенред то и дело пожирал его взглядом. Мальчишка стоял босиком на ковре. Лицо его было как каменное. Я даже подумал, что это статуя. Потом Сенред сказал, чтобы я хорошо рассмотрел Мерлина. Спросил: «Нравится?» Я кивнул. Сказал, что такого нигде не найти и чтобы я больше не являлся со своим дешёвым товаром. Когда я уже выходил из залы, то заметил, как лицо мальчишки исказило отвращение, а потом… — мужчина тяжело задышал, вспотел, — его потянули за ошейник, начали целовать. Меня выгнали из замка вместе с девушками, а потом пригрозили, что если я ещё раз появлюсь на их землях — казнят.
— Это всё? — рыцарь внимательно посмотрел на мужчину, потом взглянул на принца, но Артура уже не было. — Чёрт!
Юный Пендрагон, не намереваясь больше ждать, врывается в конюшню. Старый конюх получает приказ приготовить самого быстрого коня. Артур лихорадочно следит за действиями старца, сердце с ужасающей силой бьётся в груди, будто вырывается из клетки птица, требует свободы, требует чистого, свежего, горного воздуха. Мысли скручиваются в тугие узлы, в голове всё гудит, и только ненависть рвётся наружу. Он не может представить Мерлина под мужчиной, он не может представить тонкие и хрупкие кисти в оковах, он не может представить гладкую, манящую шею в ошейнике, как и не может думать о холодных лодыжках на ковре и невидимых слезах на щеках. Не может и не хочет думать, как чужие губы шепчут приказы, как худое тельце вжимается в кровать, или как Мерлин позволяет на себя смотреть, возбуждающе разводя ноги. Кровь кипит в висках, руки сжимают меч, но всё ещё не достают из ножен.
— Лошадь готова, милорд, — конюх кланяется.
Раздражающий ветер бьёт в лицо, уходящее за горизонт солнце нещадно слепит. Забывая обо всём на свете, пропитанный злостью и ненавистью принц держит путь к землям Сенреда, нарушая все запреты и переходя границу.
***
Сенред молча одевается. Он делает это неуклюже, что смотрится очень глупо, поэтому Мерлин отворачивается. По словам мужчины, его ждёт совет, и он, нехотя и устало, покидает свою любимую игрушку. Маг ничего не говорит в ответ, хотя и тень радости проскальзывает в нём, отражаясь во взгляде. Он сжимает край подушки пальцами, разглядывает браслеты-оковы на руках. Мерлин не помнит заклинания, которое может его освободить, а мужчина, как назло, каждый раз отмечает, что с ошейником и в оковах пленник смотрится лучше, и поэтому он никогда не снимет их.
Прохладный воздух проникает в покои, наполняет их свежестью, разгоняет остатки бурной ночи — очищая разум и успокаивая разгорячённую кожу. Мерлину стыдно, что в последнее время он отзывается на ласки Сенреда. Когда ладонь мужчины поглаживает его грудь — колени дрожат, когда губы целуют его спину и язык проникает в него — уши горят, а в горле застревают стоны. И ужаснее всего Мерлин считает то, что представляет на месте Сенреда Артура, которого больше никогда не увидит.
— Постараюсь вернуться быстро, — Сенред касается губами плеча пленника — оставляя нежное тепло от себя — уходит.
Юный маг приподнимается, опираясь на локти. Трудно совладать с усталым и измученным телом, закованным в кандалы, однако ему это удаётся с первой же попытки. С губ слетает одно заклинание, потом другое, но оковы неподвластны силе чародея. По спине пробегает холодок — а что, если они знают? Тогда оковы лишь предлог, чтобы подавить его магическую силу? Мерлин страшится собственных мыслей, старательно успокаивает себя и подходит к окну, наблюдая за группой стражников, которые дурачились снаружи. С одной стороны, магу это напомнило Камелот. Чаще всего знойными днями после тяжёлых тренировок рыцари падали на траву или на сено, начинали о чём-то спорить, рассуждать, а потом в шутку толкали друг друга, смешили, сыпали колкими издевательствами в грубой, мужской манере. Люди Сенреда такие же. Мерлин это понимает. Ему совсем не хочется кому-то угрожать магией или кого-то убивать, хотя как он это сделает, если заклинания не действуют… Чуть поразмыслив над сложившейся ситуацией, Мерлин прочёл заклинание сна, глядя на тех же стражников — не прошло и минуты, как высокие, сильные мужчины посыпались тряпичными куклами наземь, засыпая глубоким, мирным сном. Обрадовавшись действию магических слов, Мерлин решил усыпить стражу, охранявшую вход в покои.
— Что же я раньше не приступил? — сам себя спросил маг, горько усмехаясь.
Заглянув в шкаф Сенреда, мальчишка находит новые сапоги. Хоть они были на нём огромны, делать больше нечего — босиком до Камелота не добежать. Еле натянув их, Мерлин поморщился от боли в запястьях, а когда попытался накинуть на себя плащ, чуть не вывихнул локоть.
У дверей он зашептал заклинание, и когда послышался глухой стук, Мерлин решился выглянуть наружу. Как и ожидалось — охранники заснули, держась за свои копья. Скрываясь за каждой колонной, юный маг бежал к лестницам, постоянно оглядываясь и прислушиваясь. Сердце стучит слишком громко, перемешивается со страхом и сводит с ума. Пленник юркает за поворот, скрывается за статуей льва, выжидая, пока пара часовых пройдёт мимо. Не успевают они скрыться в темноте коридора, как Мерлин бежит к лестницам и, быстро спускаясь вниз, прячется в комнате.
Комната оказалась маленькой кладовой. Горела лишь одна свеча, которая грозилась в скором времени потухнуть. Всё утопало в пыли и паутине.
— Глупо, — Мерлин прикусывает губу, сжимается в комочек и хочет зареветь.
Слёз нет. Только дрожь по всему телу — ему холодно, оголённые коленки покрылись мурашками. Мерлин приоткрывает дверь, выглядывая наружу и осматривает территорию. Никого рядом нет, и мальчишка решает, что нужно уже бежать. Или сейчас, или никогда. Выбор не велик: убежав, он точно не вернётся в Камелот, стыд перед Артуром будет равен мучительной смерти, а оставаться он больше не может — сойдет с ума.
Губы шепчут заклинания, когда он видит охранников. Мерлину кажется, что так он усыпил почти весь замок. Когда же он выбирается наружу, улыбка начинает тянуть губы вверх и лицо сияет, грудь наполняется свежим воздухом — воздухом свободы. Ещё один шёпот усыпляет стражника, и Мерлин бежит в сторону ворот. Скрывается за колонной из камня, вжимаясь в него, стараясь стать невидимым, когда слышит стук копыт.
— Назовись! — бас стражи будто останавливает лошадь.
— Я по делу, — огрызается голос, и Мерлин узнаёт в нём Артура. Раздражённого, злого, но неимоверно милого Артура.
Маг сглатывает, морщится, боясь, что его горячо любимый принц увидит его в таком состоянии. Но выхода нет. Главное, что он не знает всю правду, а ошейнику и оковам можно придумать свою историю. Артур поверит, он же глупый! И Мерлин старается поверить в свой же бред — да, принц глуп, но не дурак.
Артур слезает с лошади. Хватается за меч, но лишь для того, чтобы не сорваться. Он подходит к мужчине, ровно дышит и пытается сказать что-то, когда замечает тонкие руки в цепях, а потом и худое, бледное лицо слуги, по которому так истосковался. Срабатывает рефлекс, желание обнять Мерлина, и Артур вытаскивает меч из ножен, в одно мгновение бьёт металлической и массивной рукоятью по лицу стражника — тот падает, стукаясь головой об выступ на дороге.
— Мерлин!
Автор: IzushkBazaltovich
Бета: maybe illusion
Фэндом: Merlin
Персонажи: Сенред/Мерлин, Артур, Гвен
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Ангст, PWP
Предупреждения: OOC, Изнасилование
Размер: Мини
Статус: Завершён
Посвящение: Фанам, чо.
Размещение: Запрещаю.
От автора: В общем, автор мерлинулся конкретно. Особенно после разговора о пейрингах, а после того, как автор узнал, что его друг не отказался бы от такого пейринга - автор задумался.
А вообще, мне просто жутко нравится Мерлин. Согласитесь, что это один из редких актёров, которые реально везде и всегда идут на роль пассива. Притом пассива, которого хочется терзать самыми изощрёнными способами... Да, моя фантазия меня погубит.
А ещё, я долго думала, хочу ли я многоглавку из этого сделать или нет, так как мне ещё жутко нравится пара Гвейн/Мерлин, и Ланселот/Мерлин. Просто не могу не заметить этих моментов, когда смотрю фильм. Чёрт, я запуталась .-.
Глава 4После трудных и мучительных тренировок с рыцарями Артур решает пойти в таверну. Желание скрыться от отца намного сильнее, чем долг принца. Ещё и настоятельные речи Утера насчёт новых, хороших слуг, которые точно обеспечат максимальное удобство будущего короля — просто выводили из себя. А ведь Артур не хотел никаких новых слуг — ему было удобно и с Мерлином. Не просто удобно, а уютно, тепло, весело, счастливо, иногда и жарко… Необъяснимое сладкое чувство томилось внутри. Это была не влюблённость, не похоть. Что-то большее, сильное, что успокаивало, давало уверенность в битвах, укрепляло дух, рождая в нём, будущем короле, героя. Просто Мерлин, глупый мальчишка Мерлин был для Артура всем и одновременно никем. И юный Пендрагон осознавал это, почти что принимал, старательно выпутываясь из вбитых в него с детства понятий морали и долга.
— Сир! Сир! — рыцарь Леон стремительно нёсся к Артуру по узкой и шумной дороге, где скучала толпа зевак и мелких торговцев.
Догнав принца у входа в таверну, рыцарь отдышался, рукой отвел копну кудрявых рыжеватых волос со лба, облизнул пересохшие губы. Его лицо было серьёзным и напряжённым. Артур отпрянул от массивной деревянной двери, ощущая, как сердце замирает в жгучей тоске.
— Слушаю.
— Мы поймали работорговца. Он знает, где Мерлин.
На мгновенье Артуру кажется, будто он готов расплакаться. В глазах больно щиплет — принц терпит и, переходя почти на бег, направляется в замок. В голове настоящая хлябь — ничего уже нет, ничего не существует, одна лишь надежда несёт его вперёд.
— Он в темнице, в комнате для допросов, — Леон всё это время следует за ним, и не успевают рыцари добраться до замка, как он быстрее Артура направляется в допросную; слышен его голос, звон ключей и скрип двери.
Широкоплечий и невысокий мужчина в изношенных одеждах сидит за столом, опустив голову на грудь. Лысый, с ожогом на голове, он сипло дышит. Услышав скрип полов, работорговец издаёт непонятный звук, но поднимает голову, смотрит вначале на принца, а потом и на сира Леона.
— Неужто знать ворует друг у друга наложниц? — заключённый гадко рассмеялся, брызжа слюной.
— О чём он? — у Артура расширяются ноздри, в глазах темнеет, злость бушует в нём, заставляя тяжело дышать и стискивать кулаки.
— Оооо… — протягивает работорговец, — как же всё запущено, — странно хихикая, он подносит руки в кандалах к носу, пытается почесать кончик.
— Расскажи всё, что знаешь о Мерлине, — приказывает сир Леон, опираясь руками на стол.
— Ох, Мерлин — просто прекрасный юноша, настолько прекрасный, что мои милые цветочки получили отказ! Мальчишка прекраснее всех их вместе взятых! — заключённый закашлялся и продолжил: — Я, как всегда, собрав прекраснейший во всех пяти королевствах товар, направился к Сенреду. Но, оглядев всех моих девушек, он приказал принести какого-то мальчишку, его звали Мерлин. — Заметив убийственный взгляд принца, мужчина начал говорить серьёзнее. — Он был в ошейнике и цепях, в одной рубахе. Худой и бледный, вроде неприглядный, но что-то в нём есть. Сенред то и дело пожирал его взглядом. Мальчишка стоял босиком на ковре. Лицо его было как каменное. Я даже подумал, что это статуя. Потом Сенред сказал, чтобы я хорошо рассмотрел Мерлина. Спросил: «Нравится?» Я кивнул. Сказал, что такого нигде не найти и чтобы я больше не являлся со своим дешёвым товаром. Когда я уже выходил из залы, то заметил, как лицо мальчишки исказило отвращение, а потом… — мужчина тяжело задышал, вспотел, — его потянули за ошейник, начали целовать. Меня выгнали из замка вместе с девушками, а потом пригрозили, что если я ещё раз появлюсь на их землях — казнят.
— Это всё? — рыцарь внимательно посмотрел на мужчину, потом взглянул на принца, но Артура уже не было. — Чёрт!
Юный Пендрагон, не намереваясь больше ждать, врывается в конюшню. Старый конюх получает приказ приготовить самого быстрого коня. Артур лихорадочно следит за действиями старца, сердце с ужасающей силой бьётся в груди, будто вырывается из клетки птица, требует свободы, требует чистого, свежего, горного воздуха. Мысли скручиваются в тугие узлы, в голове всё гудит, и только ненависть рвётся наружу. Он не может представить Мерлина под мужчиной, он не может представить тонкие и хрупкие кисти в оковах, он не может представить гладкую, манящую шею в ошейнике, как и не может думать о холодных лодыжках на ковре и невидимых слезах на щеках. Не может и не хочет думать, как чужие губы шепчут приказы, как худое тельце вжимается в кровать, или как Мерлин позволяет на себя смотреть, возбуждающе разводя ноги. Кровь кипит в висках, руки сжимают меч, но всё ещё не достают из ножен.
— Лошадь готова, милорд, — конюх кланяется.
Раздражающий ветер бьёт в лицо, уходящее за горизонт солнце нещадно слепит. Забывая обо всём на свете, пропитанный злостью и ненавистью принц держит путь к землям Сенреда, нарушая все запреты и переходя границу.
***
Сенред молча одевается. Он делает это неуклюже, что смотрится очень глупо, поэтому Мерлин отворачивается. По словам мужчины, его ждёт совет, и он, нехотя и устало, покидает свою любимую игрушку. Маг ничего не говорит в ответ, хотя и тень радости проскальзывает в нём, отражаясь во взгляде. Он сжимает край подушки пальцами, разглядывает браслеты-оковы на руках. Мерлин не помнит заклинания, которое может его освободить, а мужчина, как назло, каждый раз отмечает, что с ошейником и в оковах пленник смотрится лучше, и поэтому он никогда не снимет их.
Прохладный воздух проникает в покои, наполняет их свежестью, разгоняет остатки бурной ночи — очищая разум и успокаивая разгорячённую кожу. Мерлину стыдно, что в последнее время он отзывается на ласки Сенреда. Когда ладонь мужчины поглаживает его грудь — колени дрожат, когда губы целуют его спину и язык проникает в него — уши горят, а в горле застревают стоны. И ужаснее всего Мерлин считает то, что представляет на месте Сенреда Артура, которого больше никогда не увидит.
— Постараюсь вернуться быстро, — Сенред касается губами плеча пленника — оставляя нежное тепло от себя — уходит.
Юный маг приподнимается, опираясь на локти. Трудно совладать с усталым и измученным телом, закованным в кандалы, однако ему это удаётся с первой же попытки. С губ слетает одно заклинание, потом другое, но оковы неподвластны силе чародея. По спине пробегает холодок — а что, если они знают? Тогда оковы лишь предлог, чтобы подавить его магическую силу? Мерлин страшится собственных мыслей, старательно успокаивает себя и подходит к окну, наблюдая за группой стражников, которые дурачились снаружи. С одной стороны, магу это напомнило Камелот. Чаще всего знойными днями после тяжёлых тренировок рыцари падали на траву или на сено, начинали о чём-то спорить, рассуждать, а потом в шутку толкали друг друга, смешили, сыпали колкими издевательствами в грубой, мужской манере. Люди Сенреда такие же. Мерлин это понимает. Ему совсем не хочется кому-то угрожать магией или кого-то убивать, хотя как он это сделает, если заклинания не действуют… Чуть поразмыслив над сложившейся ситуацией, Мерлин прочёл заклинание сна, глядя на тех же стражников — не прошло и минуты, как высокие, сильные мужчины посыпались тряпичными куклами наземь, засыпая глубоким, мирным сном. Обрадовавшись действию магических слов, Мерлин решил усыпить стражу, охранявшую вход в покои.
— Что же я раньше не приступил? — сам себя спросил маг, горько усмехаясь.
Заглянув в шкаф Сенреда, мальчишка находит новые сапоги. Хоть они были на нём огромны, делать больше нечего — босиком до Камелота не добежать. Еле натянув их, Мерлин поморщился от боли в запястьях, а когда попытался накинуть на себя плащ, чуть не вывихнул локоть.
У дверей он зашептал заклинание, и когда послышался глухой стук, Мерлин решился выглянуть наружу. Как и ожидалось — охранники заснули, держась за свои копья. Скрываясь за каждой колонной, юный маг бежал к лестницам, постоянно оглядываясь и прислушиваясь. Сердце стучит слишком громко, перемешивается со страхом и сводит с ума. Пленник юркает за поворот, скрывается за статуей льва, выжидая, пока пара часовых пройдёт мимо. Не успевают они скрыться в темноте коридора, как Мерлин бежит к лестницам и, быстро спускаясь вниз, прячется в комнате.
Комната оказалась маленькой кладовой. Горела лишь одна свеча, которая грозилась в скором времени потухнуть. Всё утопало в пыли и паутине.
— Глупо, — Мерлин прикусывает губу, сжимается в комочек и хочет зареветь.
Слёз нет. Только дрожь по всему телу — ему холодно, оголённые коленки покрылись мурашками. Мерлин приоткрывает дверь, выглядывая наружу и осматривает территорию. Никого рядом нет, и мальчишка решает, что нужно уже бежать. Или сейчас, или никогда. Выбор не велик: убежав, он точно не вернётся в Камелот, стыд перед Артуром будет равен мучительной смерти, а оставаться он больше не может — сойдет с ума.
Губы шепчут заклинания, когда он видит охранников. Мерлину кажется, что так он усыпил почти весь замок. Когда же он выбирается наружу, улыбка начинает тянуть губы вверх и лицо сияет, грудь наполняется свежим воздухом — воздухом свободы. Ещё один шёпот усыпляет стражника, и Мерлин бежит в сторону ворот. Скрывается за колонной из камня, вжимаясь в него, стараясь стать невидимым, когда слышит стук копыт.
— Назовись! — бас стражи будто останавливает лошадь.
— Я по делу, — огрызается голос, и Мерлин узнаёт в нём Артура. Раздражённого, злого, но неимоверно милого Артура.
Маг сглатывает, морщится, боясь, что его горячо любимый принц увидит его в таком состоянии. Но выхода нет. Главное, что он не знает всю правду, а ошейнику и оковам можно придумать свою историю. Артур поверит, он же глупый! И Мерлин старается поверить в свой же бред — да, принц глуп, но не дурак.
Артур слезает с лошади. Хватается за меч, но лишь для того, чтобы не сорваться. Он подходит к мужчине, ровно дышит и пытается сказать что-то, когда замечает тонкие руки в цепях, а потом и худое, бледное лицо слуги, по которому так истосковался. Срабатывает рефлекс, желание обнять Мерлина, и Артур вытаскивает меч из ножен, в одно мгновение бьёт металлической и массивной рукоятью по лицу стражника — тот падает, стукаясь головой об выступ на дороге.
— Мерлин!
-
-
31.01.2013 в 07:08Блин, у меня даже почти слов нет. И хоть ты до сих пор всех жалеешь (смутил рассказ работорговца... на моменте про отвращение, видно же, что он не жалует Артура, специально бы какую-нибудь пакость сказал, имхо), появившаяся динамика несказанно радует. Отдельно - отлично получились в конце рассуждения Мерлина о принце, вот прям в десятку.
Мерси-и.))
-
-
31.01.2013 в 12:33Я очень рада, что тебе понравилось. Ну да, в каком-то смысле он нарочито всё так смачно рассказывает. В конце концов, он же бандит.)