«Le furet»

[Фоернутый меломан]

Название: «Le furet»
Автор: Мело
Фандом: Ориджинал
Персонажи: Инга, Тая
Жанры: юри, драма, повседневность
Рейтинг: G
Размер: мини
Предупреждение: в наличии нецензурное слово
Статус: завершен
Размещение: только с разрешения автора
От автора: после долгого перерыва ко мне снизошёл муз. Вот такие дела.

У неё на полке сидел розовый заяц с длинными ушами, когда-то сшитый в подарок забытой подругой. Рядом – стопки пухлых учебников по латыни, грамматике английского языка и зарубежной литературе. И этот диссонанс до сих пор хранится в моей памяти ярким пятном, фотокарточкой человека, который долго стоит на грани между безмятежным детством и тоскливой взрослостью.

Мы встретились в дождь, когда она промокла насквозь, а я порвала свои наушники слишком резким движением. Маленький магазин на углу, где вкусно и уютно пахло хлебом, впустил нас почти одновременно, под совместный заборный мат, шепотом лившийся подобно каплям воды с наших плеч. Я с остервенением гнула бывшие любимые проводки, она расшнуровывала забрызганные грязью кроссовки, прислонившись к стене с треснувшей штукатуркой.

Вокруг стекали краски с зонтиков. Она сняла с ноги кроссовок, из него вылилась струйка воды. Поморщила нос, вернула кроссовок на место, сняла второй. Я наблюдала, гнула проводки, которые уже и так сломались в нескольких местах, и про себя подмечала, что носки у неё зелёные, на левой руке часы, а на щеках россыпь веснушек.

– Так любопытно? – смахнула тёмные волосы со лба. Карие глаза, а в обладателей таких глаз невозможно не влюбиться и невозможно забыть. Никогда.

– Просто у меня тоже кроссовки промокли, но мне как-то всё равно, – жму плечами. Наушники свисают почти до пола, я мотаю их на палец. Вечно.

– Лень?

– Похуизм.

В окна барабанит дождь. Казалось, он и не хотел прекращаться: хотел заливать обувь, смывать цвета с зонтов и скрадывать поцелуи влюбленных. Как-то я целовалась под дождём – капли дрожали на ресницах, скользили между губами, катились по подбородку.

– Тая.

– Инга.

Её имя сладко растаяло на моём языке.

На момент нашей встречи она жила и дышала уже двадцать лет, семь недель и три дня. До последнего не понимаю, как мы встретились так поздно, хотя в нашем мире свойство опаздывать есть даже у времён года. Несмотря на такой красиво-женский возраст, в ней всё ещё жил ребёнок – очаровательная девчушка с непослушными кудрями, которая никак не хочет уходить. «Страшно же уходить навсегда, – говорила Тая, оправдывая мыльные пузыри, разноцветные шнурки, «Детское радио». – Потому что в таком случае тебя никто не будет ждать». Я молча кивала, слушала пост-рок, звучащий аккомпанементом под её мягкий голос, и думала, что вот как раз она никогда не повзрослеет. Это как раз она замечает, как рождённые в конце миллениума дети на будущий год уже неожиданно будут подростками. Это она театрально вздыхает, что «время катится, ты незаметно взрослеешь, а из детства вроде бы до сих пор не сбежал». Это она удивляется свадьбам вчерашних школьниц и говорит, что им ещё рано.

– Даже сексу я иногда поражаюсь, – забирает сигарету из моих пальцев, затягивается, выдыхает дым. Маленькая, тёплая, прекрасная в своей наготе. – Особенно – нашему.

Я же думаю, что наш секс действительно необычен. И не потому, что мы девушки, и не потому, что ранее подобного опыта не имели. Просто явно обкуренные бабочки буквально носились в наших животах, даже когда мы просто соприкасались мизинцами, что и говорить о чувствах во время поцелуев и ласк? До стонов обжигающие, до дрожи возбуждающие – мне хотелось быть с ней и чувствовать её, касаться её ладоней и целовать её запястья.

Что не всегда получалось. Она была будущим филологом и целыми днями учила английский, тогда как мне почти напрасно забивали голову юриспруденцией и социологией. Это совершенно точно был не мой путь, тогда как Тая чувствовала себя рыбой в воде на своем факультете. Из-за этой любви и одаренности вечерами я часто слушала оригинального Шекспира в её исполнении, а по утрам меня будили забавные французские песенки, которые затем наглухо запечатывались в память. Например, «Le furet» - несколько дней я запевала её даже на парах, отчего то и дело ловила удивленные взгляды. А ведь песенка была про хорька, всего-то про убегающего от лисы хорька.

Через два месяца после нашей встречи пришло лето. И вместе с ней колкая, неожиданная разлука. Кажется, это был Вашингтон, а может, и Лос-Анжелес. Тая улетела туда и так и не вернулась, не предупредив и послав мне только «Мне пришлось повзрослеть» в единственном жалком сообщении. Сказать, что мне было больно – глупо, наивно и неправдоподобно. Потому что на деле мне казалось, что яд всей планеты уместился во всех этих двадцати двух буквах и уколол меня прямо в сонную артерию.

«Le furet» до сих пор звучит будильником. Краски стекают с зонтов.

Я больше не захожу в магазины, даже во время гроз.


*Le furet - хорек, фр.

@темы: Юри/фемслэш, Мело, Ориджинал

Comments

[Kodokuna sakka]

Очень и очень.

Вокруг стекали краски с зонтиков. (с)

[Фоернутый меломан]

Kodokuna sakka,

[maybe illusion]

Красота, не заметила, как зачиталась!
Да, про краски с зонтиков тоже зацепило
И конец, такой лаконичный, такой изящный.

[Фоернутый меломан]

maybe illusion, спасибо большое)) а я думала, конец наоборот слишком резким получился, обрывистым.. Но исправлять уже не стала)

[maybe illusion]

Но исправлять уже не стала)

И правильно сделали